Сегодня две Насти подрались посреди урока программирования. Повод тошнотворно банальный, так что и писать о нем нет смысла. Я сидела рядом, а потому тяжело было отключиться от происходящего; я видела, как Настя С. схватилась пятерней за рыжие локоны Насти И., а та, в очень свойственной ей манере, резко дернулась и принялась наносить удары дроблеными движениями. Информатичка в спешке засеменила к ним и, прибыв на место побоища, принялась заламывать пухлые белые руки, причитая: "Девочки-пожалуйста-давайте поговорим-девочки". Я разняла их как раз к тому моменту, когда прическа-улей несчастной бесконфликтной Н.В. уже готова была повиснуть где-то сбоку: так сильно она трясла головой в надежде, очевидно, компенсировать отсутствие полезных действий интенсивностью лишних телодвижений. Кто-то из Насть в процессе дал мне в живот. По левой руке Насте С. текла алая струйка. Не смертельно: всего лишь хороший маникюр. Но, конечно, она отпросилась к медсестре, а вторая, разумеется, ушла принимать картинную позу в гардеробе. Они обе не обязаны больше присутствовать на уроке, ибо в соответствии с канонами подростковой литературы каждая незаслуженно обиженная героиня должна после недо-драки драматично сидеть в драматичной позиции. И слушать музыку. Драматично.
Я дырявила глазами монитор, а информатичка щебетала что-то о моей нерешенной задаче и гладила по плечу: так она выражала благодарность за то, что я избавила ее от необходимости разнимать дерущихся девочек, выяснять, как там одна, как вторая, наблюдать ее героическое отсиживание в гардеробе и находить слова.
Я думала о том, что когда оттаскивала одну Настю от другой, чувствовала злобу. Не по отношению к спорщицам, а скорее к самой ситуации. "Нет, это же такая ерунда, что же это такое, я не хочу видеть подобное". В последнее время я достаточно часто подмечаю некоторые несуразности, будто мерзкие изъяны на гладком полотне. Сегодня девочки разыграли сериальную сценку. В пятницу Е.Ю. называла меня на "Вы" и упивалась своею обидой, когда следовало просто выслушать и понять. Тот говорит грубости. Та ведет себя эгоистично. Я будто надела очки после долгого пребывания в близоруком состоянии и обнаружила - вот это да! - что мир неидеален.
***
Мы гуляли с Андреем. Я не могла ему отказать. Это ведь просто прогулка? А погода такая замечательная: пасмурно, свежо и будто бы очень прозрачно.
Мы проходили мимо дома мебели. Напротив него - этого дома - окно Л. Я не знаю, которое, я смотрю на то, где горит свет, представляю, что оно - то самое, и считаю этажи, выпав из реальности, где Андрей и наш разговор о фильмах. Раз этаж, два, три... Это ерунда, я могла бы посчитать, на каком этаже ее окно и потом, или никогда, и в тот момент я осознаю с грустью, что Андрей мне не важен, даже менее важен, чем вон то окно с его светом, кажущимся особенно ярким в этой прозрачности влажного воздуха. На нас глядит какая-то женщина, она улыбается и подмигивает мне, мол, ухажер твой, да? А я думаю о том, как мне не хочется делать еще кому-то больно, и я отвечаю что-то о фильмах, а сама все думаю, думаю...

А потом мы стоим у подъезда. И белая в черных пятнах кошка, шуганая дворовая кошка, подходит, с тихим мурлыканьем долго трется о мои ноги, потом проскальзывает у ног Андрея, соскакивает со ступенек и убегает.
Я смотрю на кошку, белую с черным (или черную с белым?) и пытаюсь поверить, что не виновата, что так, может, кому-то и где-то надо.



Download Andrew Jasinski Air for free from pleer.com

Завтра городская (пятичасовая!) олимпиада по математике.