Мы тогда стояли с Ромой на верхней палубе и смотрели, как мельчает оранжевая надпись "РИГА" на стенах морского вокзала. Паром еле слышно гудел, и волны разбегались в три рядка, и я сказала Роме о своем нехорошем предчувствии, которое появилось несколькими днями ранее и все никак не отпускало. Рома ответил, что и у него такое же нехорошее ощущение, и мы с ним решили совместно это нехорошее игнорировать. Последняя поездка, 12-ый класс, огромный паром, октябрьский воздух. Все предчувствия пусть остаются за бортом.

А потом я спустилась вниз, и все пошло по пизде.

Нет, разумеется, было в этой поездке и что-то радостное, свежее, хорошее. Например, момент, когда мы поднялись на седьмую палубу ночью, а луна тогда сидела за облаками, и потому вода сливалась с небом в одно черное полотно - только где-то вверху мигали звезды, и казалось, что это не водный, а космический корабль. И мы подбежали к его носу и кричали в черную непроглядную пустоту что-то веселое, и были немного пьяны, и все было хорошо.
Но потом я спустилась в нашу маленькую каюту без иллюминатора (точнее, иллюминатор там был - заклеенный какой-то нелепой фотографией гор), и выяснилось, что у Вероники ужасно болит живот, а Рома где-то пропал, а вусмерть пьяная десятиклассница сломала унитаз. Макс прижимал к себе рыдающую от боли Веронику, я мешала в стакане лекарство и надеялась, что это - самое худшее.
И потом, когда у меня отобрали нож-талисман, я тоже надеялась, что это - самое худшее. Мы тогда снова заходили на паром, нужно было отправляться в Ригу. Я уговаривала таможенника отдать мне ножик. Он же совсем small, и это же gift for my birthday. Таможенник пожал плечами и безразлично кинул мой любимый резной нож в урну к какому-то топору и гигантской бритве. Ромин нож, кстати, тоже выкинули.

Вот после этого и началось самое отвратительное.
читать или не читать дальше



В среду "самые виноватые" - я, Алена, Марьям, Саша - идут извиняться. ЛДГ, очевидно, нас не простит, но попытки сделать стоит - нам же с ней учиться весь последующий год.