Сначала я не поверила своим глазам.

Потому что это очень странно - видеть ее в школе, видеть ее в принципе. Но позже я подбежала к графику дежурств и нашла в нем фамилию "Павуль" - значит, Валентина Федоровна теперь действительно работает в восьмидесятой школе.
И вот что странно: прошло более двух лет, как я попрощалась с ней на выпускном, более двух лет спокойных уроков математики; без нервов, подгибающихся ног и пересыхания в гортани. Но тело помнит, и, стоило мне ее увидеть, все вернулось: тремор конечностей, бледность - неприятный рефлекторный страх. Может, виновата внешность - В.Ф. ничуть не изменилась. Разве что вблизи выглядит осунувшейся, но остальное при ней: медленная отстукивающая походка, агрессивно-красный маникюр, тонкий нос с горбинкой, поджатые губы и щелочки-глаза между припухшими веками.
"Что Вы здесь делаете?" - спросила я не очень-то вежливо, потому что для вежливости мне нужно было морально подготовиться. Она здесь работает. Она ушла из сороковой. Она будет вести у 5-9 классов, а уж потом и у старшей школы. Попыталась меня обнять, но мне стало так гадко, что я даже не дернулась в ответ.
Ее уволили из сороковой. Конечно же уволили. Я удивляюсь, что на это потребовалось ТАК много лет! Наверное, когда из стопок докладных стало возможным построить небольшой коттедж, администрация все-таки собралась с силами и вытурила этого мастодонта детоненавистничества из школы.
Как ее могли взять в мою восьмидесятую? Я не могу в это поверить. Школа, которая казалась мне такой чудесной, постепенно катится на дно и скоро, наверное, превратится в районное подобие сороковой. Замечательную учительницу физики вынудили написать заявление по собственному. А когда мы собрали подписи под благодарностью ей (не заявление, чтобы ее оставили, ибо это было бесполезно - просто благодарность), эта бумага до нее даже не дошла. Очевидно, тем, кто перечит директору, благодарность не полагается. После этого орать, что учителей не хватает, что хороших преподавателей днем с огнем не сыщешь... И брать на работу вот эту вот, я даже не знаю, как ее назвать. Но самое удивительное... обе дочери Владовой, нашей директрисы, учились у В.Ф. Она знает, что это за стерва. Когда я переходила в восьмидесятую, я помню, как директриса посочувствовала тому, что мне пришлось учиться у нее пять лет; рассказала, как страдали ее дочери, как им занижали оценки, издевались над ними.
Но теперь ее дочери выпустились. А на остальных учеников ей, видимо, совершенно плевать.

Как хорошо, что ее уволили. Как жаль, что она так быстро нашла работу.
Как хорошо, что она у меня не ведет. Как жаль, что мне придется каждый день видеть ее каменную горгульину физиономию в школе.

Новая учительница физики - не учительница вовсе. На сайте школы она записана в столбце "библиотекари" и, полагаю, эта должность ей подходит куда больше.
"Я - магистр физики", - заявила нам она, едва зайдя в класс.
Десять минут потребовалось магистру физики, чтобы найти необходимый вордовский файл на десктопе, еще пять, чтобы воткнуть провод в интерактивную доску, пять, чтобы отыскать видео. Остальные двадцать минут мы смотрели интернет-урок про дисперсию, пока Магистр копалась в телефоне и задумчиво расчесывала волосы пятерней.
Мне хотелось плакать.
Вместе с Е.Ю. кабинет покинули все ее вещи. Оказалось, что вещей много: часы, плакаты, фотографии на столе... Она даже сорвала мотивирующие картинки, которые я то и дело рассматривала в ожидании проверки задания. Техника безопасности, расписание консультаций - все, что ей принадлежало, теперь исчезло, оголив стены и поверхность ящиков стола. Кабинет оказался очень неуютным.

Единственное, что вчера случилось хорошего, - после многочисленных провокаций со мной заговорила немка. Впервые за долгое время спросила меня на уроке. И, возможно, это меня бы даже порадовало, если бы я не потратила перед этим столько нервов и времени на восстановление отношений.

Мне непонятно. Непонятно, что происходит с этой школой.
Мне теперь вообще кажется, что любое учебное заведение нашей страны (и, может, не только нашей), даже то, что начиналось как амбициозный проект действительно хорошего директора, рано или поздно начинает гнить, как это случилось с сороковой, как это происходит сейчас с восьмидесятой. И неясно, кого в этом винить.

За эти полгода я поняла, что не буду работать в школе. А если и буду, то точно не в Латвии.